Московский детектив черная оспа описание
| Ликвидация вспышки оспы в Москве 1959—1960 | |
|---|---|
| Болезнь | натуральная оспа |
| Место | Москва |
| Подтверждённых случаев | 45 |
| Смертей | 3 |
Ликвидация вспышки оспы в Москве в 1959—1960 году — беспрецедентная операция по оперативной локализации опасного инфекционного заболевания, завезённого в СССР одним человеком, в результате которой удалось предотвратить эпидемию в стране и её распространение за пределы СССР, а также провести массовую вакцинацию москвичей и жителей Подмосковья[1][2].
Эпидемиологическая ситуация по оспе в России и СССР[править | править код]
В Российской империи[править | править код]
Первые прививки (вариоляции) в России начал делать специально приглашённый императрицей Екатериной II из Англии врач Томас Димсдейл. Екатерина II подала в этом личный пример: в ночь на 12 (23) октября 1768 года ей сделали прививку от оспы, а затем и членам её семьи. В XVIII веке от натуральной оспы в России умирал каждый седьмой ребёнок. В конце XVIII века вариоляции подлежали все поступающие в кадетские корпуса, если они до того не переносили натуральной оспы. Екатерина II издала указ об обязательном оспопрививании, однако о массовом распространении вакцинации можно говорить только начиная с октября 1801 года, когда в России стали применять метод Дженнера.
В 1815 году был учреждён оспопрививательный комитет. В распространении вакцинации помогало Вольное экономическое общество, особенно с 1824 года, когда в составе общества открыто было отделение под названием попечительного о сохранении здоровья человечества и всяких домашних животных. Общество рассылало по всей России оспенную материю, инструменты, заботилось о подготовке опытных оспопрививателей, распространяло сотни тысяч брошюр на русском и инородческих языках[3]. Затем функции вакцинации были переданы земским учреждениям[4]. Однако, до Великой Октябрьской социалистической революции в России все ещё не была введена обязательная вакцинация, что сильно сказывалось на статистике смертности. В конце XIX века врач В. В. Святловский писал: «В Англии, где введены обязательные вакцинации и ревакцинация, умирает в среднем за год от этой болезни 1, и самое большее — 12 человек. Заметим — это во всей Англии; в Австрии же, не имеющей обязательного закона, в самые лучшие годы умирает от оспы не менее 5 тысяч человек за год. В одной Вене, или у нас в Варшаве, умирает от оспы ежегодно более, чем в целой Англии или даже в целой Германии»[5].
В советской России и СССР[править | править код]
10 апреля 1919 года вышел декрет СНК РСФСР «Об обязательном оспопрививании», имевший всеобщий характер. В 1924 году был издан новый закон об обязательной вакцинации и ревакцинации. В 1919 году в стране было зарегистрировано 186 000 больных натуральной оспой, в 1925 году — 25 000, в 1929 году — 6094, в 1935 году — 3177; к 1936 году натуральная оспа в СССР была ликвидирована[6].
Завоз инфекции[править | править код]
53-летний художник-плакатист, дважды лауреат Сталинской премии Алексей Алексеевич Кокорекин в 1959 году готовился к двухнедельной поездке в Индию. За год до поездки Кокорекин был от оспы привит. Поэтому спокойно выехал в турне по Индии, в ходе которого ему довелось присутствовать на сожжении умершего брамина, а затем поучаствовать в распродаже вещей покойного, на которой Кокорекин приобрёл ковёр. 23 декабря 1959 года художник возвратился из зарубежной поездки в Москву.
Обстоятельства возвращения художника из двухнедельной поездки в Индию 23 декабря 1959 года и дальнейшие события его дочь Валерия описывала так. В аэропорту «Внуково» Кокорекина встречали его жена, дочь от первого брака и знакомый за рулём автомобиля. На самочувствие художник не жаловался, из аэропорта все вместе поехали к нему домой. Уже вечером Кокорекин почувствовал себя плохо, у него поднялась температура, начался сильный кашель, всё тело охватила острая боль. На следующий день художник побывал в поликлинике, где терапевт поставил ему диагноз «грипп». Состояние продолжало ухудшаться, возникла лихорадка и сыпь по всему телу. 27 декабря Кокорекина госпитализировали в Боткинскую больницу. В стационаре художника продолжали лечить от тяжёлой формы гриппа, считая сыпь на теле проявлением аллергической реакции[1].
29 декабря 1959 года Алексей Кокорекин скончался в Боткинской больнице. На вторые сутки после смерти художника вирус был диагностирован у сотрудницы приёмного покоя, принимавшей Кокорекина, его лечащего врача и даже подростка, лечившегося в той же больнице этажом ниже: его койка стояла прямо у вентиляционного отверстия, связанного с палатой Кокорекина. Больничный истопник подхватил оспу, просто проходя мимо этой палаты[2].
По свидетельству участников событий, вирусологов, доктора медицинских наук Виктора Зуева и профессора, доктора медицинских наук Светланы Маренниковой события развивались несколько иначе. В документальном фильме ВГТРК 2013 года утверждается, что Кокорекина госпитализировали не в инфекционное отделение Боткинской, а в палату с гриппозными пациентами. Смерть наступила на третий день от отёка лёгких. При патологоанатомическом исследовании причина смерти не была выявлена. Около суток держался посмертный диагноз «чума под вопросом». Приглашённый на вскрытие академик Николай Краевский сказал, что данный случай «выше его компетенции». На второй неделе 1960 года у нескольких пациентов Боткинской больницы появились схожие симптомы: лихорадка, сильный кашель, высыпания по телу. Биоматериал с кожей наиболее тяжёлого пациента Т. направили для анализа в НИИ вакцин и сывороток. 15 января 1960 академик М. А. Морозов под микроскопом обнаружил в препарате пациента Т. тельца Пашена — частицы вируса натуральной оспы[1].
Локализация инфекции[править | править код]
Когда о ЧП было доложено руководству страны, для локализации вспышки были задействованы силы КГБ, МВД, Советской армии, Минздрава и других ведомств. Расследование контактов Кокорекина показало, что до госпитализации он успел пообщаться с массой людей. Каждый из них мог стать источником распространения инфекции.
Контакты больного были отслежены с момента его попадания на рейс «Аэрофлота» из Дели до последних дней. Были поимённо установлены не только друзья и знакомые, с которыми он был в контакте, но и таможенники встречавшей его смены, таксист, который вёз его домой, участковый врач и работники поликлиники. Одного из знакомых Кокорекина, отправившегося в Париж, решили снять с рейса «Аэрофлота», когда самолёт был в воздухе. Самолёт развернули, а опасного пассажира и всех, кто был на борту, отправили в карантин.
Одна из знакомых Кокорекина преподавала в институте и принимала экзамены у студентов, из этого вуза в карантин сразу отправили сотни человек. Подарки, привезённые из Индии для жены и любовницы, были реализованы через комиссионные магазины на Шаболовке и Ленинском проспекте. Уже через сутки все посетители магазинов и покупатели экзотики были установлены, помещены в карантин, а проданные индийские сувениры были сожжены.
Боткинская больница была закрыта на карантин вместе со всеми больными и медработниками. Для её снабжения из мобилизационных хранилищ Госрезерва были направлены грузовики с необходимыми продуктами и материалами.
Москву тоже закрыли на карантин, отменив железнодорожное и авиационное сообщение, перекрыв автодороги.
Круглосуточно медицинские бригады ездили по адресам выявленных контактов больного, забирая в инфекционные больницы вероятных носителей оспы.
К 15 января 1960 года оспа в стадии заболевания была выявлена у 19 человек. А в общей сложности неосмотрительность одного туриста затронула 9342 контактёра, из которых к первичным относилось около 1500. Эти люди с «первой линии» опасности были помещены на карантин в стационары Москвы и Московской области, остальных врачи наблюдали на дому, в течение 14 дней обследуя дважды в день.
Последний выявленный больной был зарегистрирован 3 февраля 1960 года[1][2].
Массовая вакцинация[править | править код]
Правительство распорядилось в экстренном порядке доставить оспенную вакцину для тотального прививания населения Москвы и Московской области. В течение трёх дней в распоряжение Московской городской санитарно-эпидемиологической станции было доставлено самолётами 10 млн доз противооспенной вакцины из Томского, Ташкентского институтов вакцин и сывороток и Краснодарской краевой санэпидстанции[источник не указан 88 дней].
Для вакцинации были мобилизованы 26 963 медработника, был открыт 3391 прививочный пункт и организованы 8522 прививочные бригады для работы в организациях и ЖЭКах[источник не указан 88 дней].
К 25 января 1960 года были вакцинированы 5 559 670 москвичей и более 4 000 000 жителей Подмосковья. Это стало беспрецедентной в мире акцией по вакцинированию населения как по масштабам, так и по срокам.
С момента заноса инфекции в Москву до устранения вспышки прошло 44 дня, причём с начала организованной борьбы со вспышкой инфекции до её полной остановки — только 19 дней[2].
По итогам вспышки заболели оспой 45 человек, из которых скончались трое.
Противооспенные прививки сохранялись в советском здравоохранении до начала 1980-х годов.
Отражение в массовой культуре[править | править код]
На основе событий в 1961 году Александром Мильчаковым была написана повесть «В город пришла беда», послужившая сценарием к одноимённому двухсерийному телефильму 1966 года режиссёра Марка Орлова[7].
См. также[править | править код]
- Натуральная оспа
Примечания[править | править код]
Ссылки[править | править код]
- Виталий Якушев. Чёрная оспа / Документальный фильм, серия Московский детектив, ВГТРК, 2013 г.
Источник
Перейти к первой части статьи
События фильма «Черная оспа. Московский детектив», снятого пять лет назад, помогли сложиться пазлу в моей голове. Я просмотрела фильм на одном дыхании. Родителей, к сожалению, уже не было в живых.
Москва, 1959−1960 годы
В фильме говорится, что художника, прилетевшего на день раньше запланированной даты, в аэропорту ждали жена, дочь от первого брака и вторая жена. Скорее всего, события были поданы так, чтобы не травмировать принявших участие в фильме немолодых родственников Кокорекина. В 1960-м ходили слухи, а позже эти же факты были изложены в статье в «Известиях», что тот не был разведен, а поехал из аэропорта прямо к любовнице и порадовал ее индийскими подарками. Кадр из д/ф «Черная оспа. Московский детектив»
Никто не подозревал, что среди этих «подарков» окажется вирус оспы. Только на следующий день Кокорекин приехал к себе домой, в родную семью. Один из хирургов, Юрий Шапиро, писал, что, передав супруге причитавшиеся семье подарки, художник почувствовал себя очень плохо, температура резко поднялась, вызвали скорую и больного увезли в инфекционное отделение Боткинской больницы.
Странно, что это произошло только спустя сутки пребывания Кокорекина на родной земле, ведь еще в Индии ему было очень плохо, и именно поэтому перенесли вылет моей мамы с ребенком. А в том злополучном лайнере Constellation с носителем одной из самых страшных заразных болезней летело еще 75 ничего не подозревавших пассажиров…
Господи, какое счастье для нас, что мама пошла на уступку, ведь если бы она категорически отказалась, уговорили бы другого пассажира, и в салоне со смертельно больным художником летели бы она и моя сестра. И я, возможно, не появилась бы на свет.
Кадр из д/ф «Черная оспа. Московский детектив»
Больной художник пробыл в больнице всего несколько суток и скончался. Первоначально болезнь сочли гриппом. Но когда кожа больного покрылась черными гнойниками и коркой, врачам стало понятно, что они впервые столкнулись с неизвестной болезнью. Подозревали даже чуму. О черной оспе не думали, так как в Советском Союзе она была побеждена еще в середине 1930-х годов.
Точный диагноз уже после смерти художника при изучении биологического материала поставил академик Михаил Морозов — ему удалось выявить тельца Пашена, частицы вируса оспы. Почему сразу не подумали об этом заболевании, если было известно, что художник прилетел из Индии? Потому что всем вылетающим в эту и другие страны третьего мира в обязательном порядке проводили вакцинацию от оспы, а для некоторых стран еще и от желтой лихорадки.
А. А. Кокорекин, «С новым годом! 1 января 1939», 1938 г.
Фото: artchive.ru
Существует несколько версий, как могло случиться так, что художник заболел, невзирая на прививку.
- В фильме было сказано, что за год до поездки в Индию он был привит, но вакцина оказалась то ли плохой, то ли просроченной. Почему же за год, если в южную страну художник отправлялся впервые?
- Другая версия, часто встречавшаяся в прессе, говорит о боязни Кокорекина перед прививками, в том числе о страхе, что побочным эффектом вакцинации может стать мужская несостоятельность. И случилось так, что художник предпочел купить фальшивую справку.
Не буду судить, так как во всех версиях есть пробелы, которые спустя полвека трудно восстановить. Народ в то время очень мало знал о черной оспе, и слухов ходило множество. 
Девочка из Бангладеш, больная натуральной оспой, 1973 г.
Фото: ru.wikipedia.org
По приезде у художника была масса контактов с родными, приятелями, всем хотелось услышать о далекой Индии. Но даже простого рукопожатия было достаточно, чтобы подхватить вирус. И не только рукопожатия — даже находиться в одном помещении с зараженным человеком было смертельно опасно. Что уже говорить о 75-ти пассажирах авиалайнера и его экипаже, рядом с которыми заболевший провел более десяти часов перелета!
Москва. Карантин. 1960 год
Известно, что оспа распространяется воздушно-капельным путём, поэтому все инфекционное отделение Боткинской больницы было закрыто на карантин. Надо отдать должное московским врачам, они сделали невероятное, проведя вакцинацию среди всего населения столицы.
Всеми контактами Кокорекина, пассажирами рейса Дели — Москва, его родственниками и знакомыми занялись службы МВД и КГБ. Всех, кто хоть мельком контактировал с Кокорекиным, разыскивали и госпитализировали. Вспышка страшной болезни могла перерасти в масштабную эпидемию, и не только в столице.
Всего в Москве тогда заболело 46 человек, и не всегда это были люди, относившиеся к близким контактам художника. Одним из заразившихся был юноша, который лежал в другом отделении больницы, этажом ниже, в этом случае вирус передался через вентиляционную трубу. Заболел и истопник больницы, просто проходивший мимо палаты больного. Привезенные из Индии отрезы ткани, которые женщины художника сдали в комиссионные магазины, тоже несли потенциальную опасность как для покупателей, так и для продавцов.
Профессор Виктор Зуев, который в то время был младшим научным сотрудником, оказался первым из ученых, посетившим Боткинскую больницу. Он говорит, что, хотя вакцинация против черной оспы в эти дни в Москве стала обязательной, никакой официальной информации в народ не просочилось, чтобы не посеять панику.
Всего в Москве и области было госпитализировано более 9 тысяч человек. С помощью жестких мер вспышку оспы удалось обуздать, по официальным данным умерло всего пять человек. Но это по официальным данным…
Кадр из д/ф «Черная оспа. Московский детектив»
После 1960 года случаев заболевания оспой в Советском Союзе больше не было. А после победы над эпидемией, которая могла охватить всю огромную страну в том страшном 1960-м, вирусолог Виктор Жданов предложил проводить вакцинацию в развивающихся странах. И в 1967 году СССР выделил для прививок в этих странах полтора миллиарда доз вакцины. К советским врачам позже присоединились американцы.
Страны и территории, где должны были работать советские и американские медики, были разделены по взаимному международному договору. В результате совместных усилий врачей с черной оспой было покончено. Последний раз страшный диагноз был поставлен спустя 10 лет после начала массовой вакцинации в Сомали. А уже начиная с 1982 года в нашей стране перестали делать прививки от оспы.
Что же в это время происходило в Днепропетровске, куда поехали мама с сестрой?
Днепропетровск, 1959−1960 год
В дедушкину квартиру повидать маму после двух лет, проведенных в Индии, бросились все соседи, коллеги и знакомые. В коммунальной квартире целый день толпились люди, пился бесконечный чай и происходила «раздача слонов». В буквальном смысле этого слова, потому что многие привезенные из Индии сувениры были слониками из красного дерева. Ждали празднования нового 1960 года, маму наперебой приглашали во все компании.
В это время приятель моего дедушки, кто-то из руководителей медсанчасти города, вызвал деда «погулять». Стены имели уши, а информация была крайне закрытой. Приятель спросил, не летела ли моя мама с дочерью тем рейсом из Дели в Москву. Дед ничего не слышал о московском детективе и сообщил, что мама вылетела на другой день. Его приятель был крайне озадачен:
— К нам поступили сведения, что вашу дочь по фамилии Д. (мама носила фамилию, полученную в замужестве) и вашу внучку должны положить на карантин. Они подозреваются в контакте с заболевшим московским художником. А тот привез в Союз очень нехорошее заболевание.
— Но дочка не могла с ним контактировать, она летела на следующий день, уступив место одному человеку, скорее всего, этому художнику.
Приятель пожал плечами, но напоследок сказал, чтобы семья была настороже. А еще лучше, чтобы мама с ребенком, раз уж не были в контакте с художником, затаились где-нибудь у родственников подальше от Днепропетровска.
Очевидно, данные о маме и сестре каким-то образом остались в списке пассажиров злополучного рейса, и к ним уже в Днепропетровске направили работников медсанчасти. Вот-вот должна была появиться санитарная машина, мама успела только покинуть родительскую квартиру на первом этаже и спрятаться у соседей на третьем.
Слава богу, соседи ей поверили, ведь историю о задержке с полетом она рассказывала направо и налево. Сестру запихнули в дедушкиной квартире на большие антресоли вместе с куклой, купленной в Дели. Туда, на антресоли, ей периодически подавали еду и питье, а в туалет она спускалась при выключенном во всей квартире свете — соседи шли навстречу.
Несмотря на все шпионские хитрости, маму быстро вычислили и увезли в городскую инфекционную больницу. Врачи были одеты в противочумные комбинезоны, и соседи, наблюдавшие эту сцену, в ужасе шарахались прочь. Все отделения больницы освободили от менее опасных больных. Врачи в костюмах, похожих на скафандры, взяли у мамы анализы и оставили в покое до окончания инкубационного периода — на случай, если ответ на анализы будет отрицательный. А уж если положительный… об этом и думать боялись.
К боксу, где разместили потенциальную носительницу вируса страшной оспы, приставили санитарку. На всякий случай нашли женщину, у которой не было семьи. Несчастная рыдала и охала, называя себя «смертницей». Маму она боялась, как огня, еду подавала при помощи похожего на ухват предмета с длинной ручкой, им же она забирала из бокса ведро.
Дед пытался по своим каналам объяснить, что произошло недоразумение, но его никто не слушал, тем более что весь народ был занят приготовлением к новогодним праздникам. Уже спустя три дня выяснилось, что возбудителей оспы у мамы не выявлено, и все, особенно санитарка, вздохнули с облегчением. Мою сестру извлекли на свет божий с антресолей, Новый год она отпраздновала у дедушки с бабушкой с небольшим опозданием.
Но карантин есть карантин, и мама просидела в боксе три веселые недели. Почему весёлые? Потому что, когда мамины подруги-врачи узнали о не подтвердившемся диагнозе, они стали захаживать в инфекционное отделение и проведывать бедную затворницу. Первая, самая отважная, кроме разных вкусностей принесла даже магнитофон — большую редкость в те времена. Больных и близко не было, музыка никому не мешала, подруги, мама и ожившая санитарка наслаждались музыкой и болтовней.
Мамины приятельницы сначала опасливо, а затем все чаще стали наведываться в больницу — у них появилась железная отмазка от семейного очага с его борщом и капризничающими на зимних каникулах детьми. Мужья, как все мужчины, были куда более осторожными — только один из них, женатый на враче, отважился навестить маму в святая святых и поразился веселой атмосфере, царившей в инфекционном отделении. Через три недели, когда маму выписали, подруги даже приуныли.
Вот такой happy end получила в нашей семье трагическая история, начавшаяся с легкомысленного художника, мало осведомленного о прививках против возможных страшных болезней. Легкомысленного? Вот тут позволю себе усомниться — я бы назвала это преступной халатностью. Так же, как сейчас осуждаю молодых мамочек, не прививающих своих маленьких детей — ах, вакцины такие вредные! Тем более, все дети вокруг — в детсаду или школе — привитые, и наш не заболеет.
Фото: artchive.ru
А мамочки детей, на которых надеются первые, рассуждают аналогично. И вот в стране подняла голову гидра кори, появились первые за многие десятилетия случаи летального исхода от этого серьезного инфекционного заболевания.
А еще раньше в некоторых странах, бывших республиками СССР, проявилась дифтерия, и зарубежные специалисты ездили посмотреть на это «чудо», которое могли изучать только по учебникам. Мы, родители детей более старшего поколения, никогда не отказывались ни от прививок БЦЖ, ни от АКДС. Не привитых детей и в детское учреждение не принимали.
«БЦЖ (сокр. от Бацилла Кальмета-Герена, фр. Bacillus Calmette-Guérin, BCG) — вакцина против туберкулёза, приготовленная из штамма ослабленной живой туберкулёзной палочки».
«АКДС (международная аббревиатура DTP) — комбинированная вакцина против дифтерии, столбняка и коклюша». Википедия
А что, если сегодня даст знать о себе коклюш, дифтерия или туберкулез? А что, если все вместе?..
Источник
