Прививка от оспы в россии как называется

• Учёный-вирусолог, эпидемиолог, академик АМН СССР Виктор Михайлович Жданов
• РИА Новости
• © Владимир Акимов

• Вакцинация против оспы
• Reuters
• © Jim Bourg

За последние три года проведения масштабной вакцинации против гриппа было сделано 20,1 миллиона прививок. Вакцинация проходила не только в медицинских учреждениях, но и в мобильных пунктах — у станций метро и Московского центрального кольца, в центрах госуслуг «Мои документы». В этом году сделать прививку можно еще и в городских парках. Mos.ru вспоминает историю распространения вакцинации в России и Москве, которая началась с императрицы Екатерины II.

Как Екатерина II была первой

Принято считать, что первая в российской истории прививка была сделана 23 октября 1768 года, а поставили ее самому на тот момент важному и могущественному пациенту Российской империи — Екатерине II. Прививка была от оспы — страшного заболевания, которое сейчас побеждено именно благодаря вакцинации. Но в XVIII веке эпидемия оспы выкашивала население и Европы, и России. В отдельные годы от оспы умирало более миллиона человек. Заразиться было очень легко — болезнь не щадила никого, не делая различий между сословиями. Не миновала оспа и российский трон. В 1730 году от оспы в 14-летнем возрасте скончался царь Петр II.

Смертность от оспы в те годы составляла около 40 процентов — иными словами, в XVIII веке заболевший имел почти равные шансы выжить или умереть. Вместе с тем врачи уже тогда заметили, что перенесший оспу человек больше никогда ею не заболеет. До открытия теории иммунитета оставался примерно век, но врачи XVIII столетия начали пользоваться этим наблюдением. По нынешним меркам их метод вакцинации кажется крайне небезопасным, но тогда — вполне приемлемым, ведь смертность привитых таким методом людей составляла всего около двух процентов, в 20 раз меньше, чем у непривитых. Метод, называемый вариоляцией, заключался в том, что на руке пациента делали надрез, куда помещали оспенный материал, взятый от больного человека (безопасную вакцину на базе коровьей оспы английский врач Эдвард Дженнер разработал лишь в 1796 году). Если все проходило удачно, привитый болел оспой в легкой форме, после чего уже не мог заразиться. Этот метод был открыт турками, затем его изучили английские врачи. Сначала они опробовали вариоляцию на преступниках, затем на сиротах из приюта, а потом, когда все испытуемые выжили, привили и королевскую семью.

Екатерина II очень боялась оспы. После того как в 1768 году от этой болезни умерла графиня Шереметева, жених которой — граф Никита Панин — был наставником ее сына цесаревича Павла (будущего императора Павла I), Екатерина приняла решение сделать прививку. Из Лондона был выписан врач Томас Димсдейл, «оспенную материю» он взял у шестилетнего Саши Маркова. На случай своей смерти императрица распорядилась держать наготове упряжку почтовых лошадей, чтобы врач мог срочно уехать из страны и избежать самосуда. Через шесть дней после прививки у Екатерины начались признаки недомогания, она уединилась в Царском Селе. Но все окончилось благополучно: еще через неделю императрица поправилась. Сразу после этого по примеру Екатерины в очередь на прививку от оспы записались 140 аристократов — прививаться стало модно.

Роковая страсть, мезальянс и счастливый брак: шесть историй любви из музеев Москвы

Императрица повелела обнародовать описание своей болезни, «чтоб и другие, употребляя те же средства, удобно предохраняли себя от опасностей».

Доктор получил баронский титул, звание лейб-медика и пенсию в размере 500 фунтов стерлингов в год, а Александр Марков — дворянство и новую фамилию Оспенный. На его гербе была изображена рука со зрелой оспиной выше локтя, держащая красную розу.

В честь первого оспопрививания была выбита памятная медаль с изображением Екатерины II и подписью «Собою подала пример». И на лицевой стороне медали «За прививание оспы», которой в XIX веке награждали врачей, прививавших от оспы, был портрет Екатерины II. Кроме того, приглашенный в Россию итальянский балетмейстер Гаспаро Анжиолини поставил на тему прививки императрицы балет «Побежденное предрассуждение», где аллегорические фигуры науки боролись с фигурами суеверий.

Димсдейл позже вернулся в Россию, чтобы сделать прививки внукам императрицы. К этому моменту Российская империя была одним из лидеров в Европе по борьбе с оспой. В то время как в России делали прививки, во Франции умер от оспы король Людовик XV. «Какое варварство, — сказала, узнав об этом Екатерина, — ведь наука уже позволяет лечить эту болезнь».

Как Склифосовский открыл в Москве пастеровскую станцию

До открытия Луи Пастером вакцины с бешенством в России боролись заговорами, выжиганием ран каленым железом и прочими имеющими мало отношения к науке методами. Например, в XIX веке в «Правительственном вестнике» вышла статья «О лечении водобоязни русской баней».

Открытие Пастера в 1885 году стало настоящим спасением. В Париж потянулись укушенные бешеными животными люди. Среди первых избежавших благодаря вакцине смерти 2500 человек были 16 из 19 покусанных волком жителей Смоленской губернии. В живых могли остаться все, однако троим не повезло — с помощью опоздали: заседание городской думы в Белом, которая должна была выделить им 16 тысяч рублей на поездку, состоялось лишь на третий день после несчастья, еще двое суток пострадавшие прождали врача в сопровождение. Всего из России к Пастеру приехали 44 укушенных бешеными животными — крестьяне из Смоленской, Орловской, Пензенской, Владимирской, Тверской и Костромской губерний.

Сохранилась резолюция Александра III на письме обер-прокурора Святейшего синода Константина Победоносцева, просившего выделить средства на эти поездки во Францию: «Получите от Танеева 700 рублей. Очень желательно хотя самых опасных послать в Париж к Пастеру, который очень интересуется именно укушениями бешеного волка, так как еще не имел у себя подобного больного». Впоследствии император пожертвовал на открытие Института Пастера в Париже около 100 тысяч франков.

А пастеровские станции вскоре начали открываться по всему миру, и Россия стала одной из передовых в этом отношении стран. Первая станция прививок против бешенства в Российской империи (и вторая в мире) появилась в Одессе 11 июня 1886 года, а уже через месяц такая же была создана в Москве. К ее открытию Луи Пастер прислал свой портрет с автографом. Он до сих пор хранится в Московском научно-исследовательском институте вакцин и сывороток имени И.И. Мечникова, открытом на ее базе. Одним из инициаторов создания московской станции стал Николай Склифосовский.

Воспитательный дом, народный университет и аптека: чем занимались московские меценаты прошлых лет

К 1912 году пастеровских станций в России было уже 28, а к 1938 году в СССР — 80 (не считая нескольких сот филиалов). Московская станция стала ведущим центром по борьбе с бешенством в СССР. Тысячи жизней были спасены с того времени с помощью антирабических вакцин.

Как советские ученые победили полиомиелит

В середине XX века мир настигла новая катастрофа — полиомиелит. Около 10 процентов заболевших погибали, еще 40 процентов становились инвалидами. От него пострадали президент США Франклин Делано Рузвельт, писатель-фантаст Артур Кларк, режиссер Фрэнсис Форд Коппола.

В Советском Союзе первые эпидемии начались в 1949 году в благополучной Прибалтике, Казахстане, Сибири. Болезнь ежегодно уносила около 12 тысяч жизней.

В 1955 году в США наладили производство вакцины от полиомиелита — вакцины Солка. Тогда же вирусолог Альберт Сэбин создал другую вакцину, более дешевую, эффективную и безопасную. Но испытать ее в Америке возможности не было — зачем, если уже есть хорошая вакцина?

Тем временем в США отправили трех советских ученых — Михаила Чумакова, его жену и коллегу Марину Ворошилову и ленинградского вирусолога Анатолия Смородинцева. Сэбин и Чумаков договорились продолжить разработку в Москве. В обычном чемодане из США привезли несколько тысяч доз вакцины. И сделали первые прививки.

«В 1960 году мне было девять лет, — рассказал сын Михаила Чумакова профессор, доктор биологических наук Петр Чумаков. — Испытания вакцины проходили в первую очередь на нас — детях Чумакова, внучках Смородинцева, родственниках, коллегах. Я помню, как еще раньше мне кололи вакцину Солка — внутримышечный укол в предплечье. Иначе и быть не могло — разработчики всегда испытывают изобретения на себе и своих детях. Никакой опасности в этом не было, родители были уверены. И никто из родственников не был против: все понимали опасность полиомиелита и верили, что вакцина защитит детей от болезни».

Но с разрешением в Минздраве возникли большие сложности — чиновники сомневались: почему американцы отказались от вакцины, а мы должны ее испытывать? Разорвать замкнутый круг из отказов Чумакову удалось при помощи настоящей авантюры: по оставленному без присмотра телефону кремлевской связи он набрал номер Анастаса Микояна, курировавшего здравоохранение. Микоян спросил: «Михаил Петрович, это хорошая вакцина?» — «Хорошая». — «Прививайте». У Микояна тоже были внуки.

В обход министра здравоохранения в Прибалтику отправили 300 тысяч доз вакцины. Полиомиелит отступил, за 1,5 года с эпидемией в стране было покончено. В 1960-м этой вакциной в СССР были привиты уже 77,5 миллиона человек.

Когда на конференции в Вашингтоне советская делегация делала доклад об успешной вакцинации, из зала кто-то выкрикнул, что на Западе никто не доверяет советской информации. Тогда советский делегат сказал: «Я только в одном могу вас заверить: мы любим своих детей не меньше, чем вы своих». Тогда зал зааплодировал.

В 1963 году Михаил Чумаков и Анатолий Смородинцев получили Ленинскую премию. На ежегодный симпозиум в Институт полиомиелита и вирусных энцефалитов АМН СССР приезжали ведущие ученые мира из США, Японии, Европы и Китая. Вакцину, произведенную институтом, импортировали более 60 стран.

Как японские матери требовали советскую вакцину

В Японии в 50–60-е годы XX века разворачивалась настоящая трагедия: в маленькой стране регистрировались тысячи случаев полиомиелита. Остановить эпидемию могла живая вакцина, производимая в СССР. Но для японского правительства регистрация и выдача разрешения на импорт лекарства из Советского Союза были немыслимым прецедентом.

Тогда матери больных полиомиелитом детей вышли на улицы, требуя разрешить импорт советской вакцины. Они добились своего: был организован срочный импорт вакцины. 20 миллионов японских детей было спасено от угрозы заболевания.

По мотивам этой истории в 1988 году режиссер Александр Митта снял советско-японский двухсерийный фильм «Шаг» с Леонидом Филатовым и Комаки Курихарой в главных ролях. С ними играли Олег Табаков, Елена Яковлева, Владимир Ильин и Гарик Сукачев. В фильме звучит его песня «Моя маленькая бэйба».

По сюжету, это 1959 год, в Японии эпидемия. Применяемая в стране вакцина Солка эффективна лишь в 60 процентах случаев, кроме того, ее не хватает. Японка Кейко, потерявшая старшего сына, хочет во что бы то ни стало защитить от полиомиелита младшего и решает поехать в СССР, чтобы привезти в Японию новую советскую вакцину.

В Советском Союзе Кейно получает вакцину для себя и покупает еще тысячу доз для соотечественников, однако на таможне ее конфискуют: по японским законам любое ввозимое в страну лекарство должно пройти длительную проверку, занимающую два года. Японские матери устраивают акции протеста и требуют ввезти советскую вакцину немедленно, но этому препятствуют бюрократы обоих государств. Усилиями Кейко и других матерей с одной стороны и советского доктора Гусева с другой удается отправить вакцину в Японию.

Как конфеты стали лекарством

В 1950–1960-е годы на кондитерской фабрике имени Марата выпускали конфеты против полиомиелита.

Михаил Чумаков искал наилучший способ доставить вакцину в кишечник — чтобы полезный вирус не терялся во рту, где он не размножается, а в большей степени попадал по месту назначения. В итоге он придумал делать вакцину в форме драже. И уже в марте 1959 года фабрика Марата (в 1971-м ее объединили с фабрикой «Рот Фронт», а в 2002 году они вошли в состав «Объединенных кондитеров») изготовила по заказу института Чумакова антиполиодраже — капсулы из сахара и крахмальной патоки с восковым покрытием. Конфеты весили один грамм и хранились в холодильнике.

Дети их полюбили, а квалифицированный медперсонал для введения вакцины теперь даже не требовался.

Такие конфеты-вакцины выпускались на фабрике Марата вплоть до конца 1960-х. К 20 октября 1968 года — Дню работников пищевой промышленности — в журнале «Огонек» напечатали заметку «Конфеты против болезни». В ней опубликовали фото работниц и рассказали, что самая интересная продукция фабрики — конфеты-лекарства, а фабрика — монополист в производстве противополиомиелитного драже.

Как за 19 дней спастись от вируса из прошлого

Иногда страшные вирусы, оставшиеся, казалось бы, в далеком прошлом, напоминают о себе.

Известный советский художник-плакатист Алексей Кокорекин в 1959 году путешествовал по Индии. После возвращения он почувствовал недомогание, был госпитализирован в Боткинскую больницу, где и умер.

Диагноз поставили не сразу: в Индии художник заразился натуральной оспой, которую в СССР искоренили в 1936 году. Спецслужбы вычислили все потенциальные контакты умершего — их оказалось около девяти тысяч. Тысячу человек с наибольшим риском заражения и Боткинскую больницу изолировали, а практически все население Москвы (на тот момент более шести миллионов человек) срочно вакцинировали.