Эпидемия оспы в москве 1959 год

Ликвидация вспышки оспы в Москве в 1959—1960 году — беспрецедентная операция по оперативной локализации опасного инфекционного заболевания, завезённого в СССР одним человеком, в результате которой удалось предотвратить эпидемию в стране и её распространение за пределы СССР, а также провести массовую вакцинацию 5 559 670 москвичей и более 4 000 000 жителей Подмосковья[1].

Эпидемиологическая ситуация по оспе в России и СССР[править | править код]

В Российской империи[править | править код]

Первые прививки (вариоляции) в России начал делать специально приглашённый императрицей Екатериной II из Англии врач Томас Димсдейл. Екатерина II подала в этом личный пример: в ночь на 12 (23) октября 1768 года ей сделали прививку от оспы, а затем и членам её семьи. В XVIII веке от натуральной оспы в России умирал каждый седьмой ребёнок. В конце XVIII века вариоляции подлежали все поступающие в кадетские корпуса, если они до того не переносили натуральной оспы. Екатерина II издала указ об обязательном оспопрививании, однако о массовом распространении вакцинации можно говорить только начиная с октября 1801 г., когда в России стали применять метод Дженнера.

В 1815 году был учреждён оспопрививательный комитет. В распространении вакцинации помогало Вольное экономическое общество, особенно с 1824 года, когда в составе общества открыто было отделение под названием попечительного о сохранении здоровья человечества и всяких домашних животных. Общество рассылало по всей России оспенную материю, инструменты, заботилось о подготовке опытных оспопрививателей, распространяло сотни тысяч брошюр на русском и инородческих языках[2]. Затем функции вакцинации были переданы земским учреждениям[3]. Однако, до Великой Октябрьской социалистической революции в России все ещё не была введена обязательная вакцинация, что сильно сказывалось на статистике смертности. В конце XIX в., медик — писатель Святловский писал: «В Англии, где введены обязательные вакцинации и ревакцинация, умирает в среднем за год от этой болезни 1, и самое большее — 12 человек. Заметим — это во всей Англии; в Австрии же, не имеющей обязательного закона, в самые лучшие годы умирает от оспы не менее 5 тысяч человек за год. В одной Вене, или у нас в Варшаве, умирает от оспы ежегодно более, чем в целой Англии или даже в целой Германии».

В советской России и СССР[править | править код]

10 апреля 1919 г. вышел декрет СНК РСФСР «Об обязательном оспопрививании», имевший всеобщий характер. В 1924 году был издан новый закон об обязательной вакцинации и ревакцинации. В 1919 году в стране было зарегистрировано 186 000 больных натуральной оспой, в 1925 году — 25 000, в 1929 году — 6094, в 1935 году — 3177; к 1936 году натуральная оспа в СССР была ликвидирована[4].

Завоз инфекции[править | править код]

53-летний художник-плакатист, дважды лауреат Сталинской премии Алексей Алексеевич Кокорекин в 1959 году готовился к поездке в Индию. Поскольку в СССР опасные инфекции были побеждены, но в других странах мира, особенно в Азии и Африке, дело обстояло не так, советским гражданам при выезде за границу в эпидемически опасные регионы в обязательном порядке проводили вакцинацию. По какой-то причине Кокорекину прививку от оспы не сделали, однако в документах на выезд соответствующая отметка все же стояла. Поэтому Алексей Алексеевич спокойно выехал в турне по Индии, в ходе которого ему довелось присутствовать на сожжении умершего брамина, а затем поучаствовать в распродаже вещей покойного, на которой Кокорекин приобрел ковер. За 10 дней до Нового 1960 года художник прилетел в Москву.

«Набравшись впечатлений и подарков для любовницы и жены, он вернулся в Москву на сутки раньше, чем его ждала жена. Эти сутки он провёл у любовницы, которой отдал подарки и в объятиях которой не без приятности провёл ночь, — рассказывает в мемуарах хирург Ю. В. Шапиро[5]. — Подгадав по времени прилёт самолёта из Дели, он на следующий день приехал домой. Отдав подарки жене, он почувствовал себя плохо, повысилась температура, жена вызвала „Скорую помощь“, и его увезли в инфекционное отделение больницы имени Боткина…»

До госпитализации Кокорекин обращался в поликлинику, где ему поставили диагноз «грипп». Два дня домашнего лечения не дали результатов, после чего была проведена госпитализация. В стационаре художника продолжали лечить от тяжелой формы гриппа, считая сыпь на теле проявлением аллергической реакции[1].

29 декабря 1959 года Алексей Кокорекин скончался. И поскольку умер не простой человек, а заслуженный деятель искусств РСФСР, требовалось квалифицированное заключение о причине смерти. «Производивший вскрытие патологоанатом пригласил в секционный зал заведующего кафедрой академика Н. А. Краевского, — вспоминает Ю.Шапиро. — К Николаю Александровичу приехал в гости старичок патологоанатом из Ленинграда, его пригласили к секционному столу. Старичок посмотрел на труп и сказал — „Да это, батенька, variola vera — чёрная оспа“. Старик оказался прав… Завертелась машина советского здравоохранения. Наложили карантин на инфекционное отделение, КГБ начал отслеживать контакты Кокорекина… Как выяснилось, жена и любовница повели себя одинаковым образом — обе побежали в комиссионные магазины сдавать подарки. Обозначились несколько случаев заболевания оспой в Москве. Больницу закрыли на карантин».

На вторые сутки после смерти художника вирус был диагностирован у сотрудницы приёмного покоя, принимавшей Кокорекина, его лечащего врача и даже подростка, лечившегося в той же больнице этажом ниже: его койка стояла прямо у вентиляционного отверстия, связанного с палатой Кокорекина. Больничный истопник подхватил оспу, просто проходя мимо этой палаты. Материал, взятый с кожи одного из больных, отправили в НИИ вакцин и сывороток. 15 января 1960 года академик М. А. Морозов выявил в биоматериале частицы вируса натуральной оспы.

Локализация инфекции[править | править код]

Когда о ЧП было доложено руководству страны, для локализации вспышки были задействованы силы КГБ, МВД, Советской армии, Минздрава и других ведомств. Расследование контактов Кокорекина показало, что до госпитализации он успел пообщаться с массой людей. Каждый из них мог стать источником распространения инфекции.

Контакты больного были отслежены с момента его попадания на рейс «Аэрофлота» из Дели до последних дней. Были поименно установлены не только друзья и знакомые, с которыми он был в контакте, но и таможенники встречавшей его смены, таксист, который вез его домой, участковый врач и работники поликлиники. Одного из знакомых Кокорекина, отправившегося в Париж, решили снять с рейса «Аэрофлота», когда самолёт был в воздухе. Машину развернули, а опасного пассажира и всех, кто был на борту, отправили в карантин.

Одна из знакомых Кокорекина преподавала в институте и принимала экзамены у студентов, из этого вуза в карантин отправили сразу отправили сотни человек. Подарки, привезенные из Индии для жены и любовницы, были реализованы через комиссионки на Шаболовке и Ленинском проспекте. Уже через сутки все посетители магазинов и покупатели экзотики были установлены, помещены в карантин, а проданные индийские сувениры сожжены.

Боткинская больница закрывается на карантин вместе со всеми больными и медработниками. Для её снабжения из мобилизационных хранилищ Госрезерва направляются грузовики с необходимыми продуктами и материалами.

Москву тоже закрыли на карантин, отменив железнодорожное и авиационное сообщение, перекрыв автодороги.

Круглосуточно медицинские бригады ездили по адресам выявленных контактов больного, забирая в инфекционные больницы вероятных носителей оспы.

К 15 января 1960 года оспа в стадии заболевания была выявлена у 19 человек. А в общей сложности неосмотрительность одного туриста затронула 9342 контактера, из которых к первичным относилось около 1500. Эти люди с «первой линии» опасности были помещены на карантин в стационары Москвы и Московской области, остальных врачи наблюдали на дому, в течение 14 дней обследуя дважды в день.

Последний выявленный больной был зарегистрирован 3 февраля 1960 года.[1]

Массовая вакцинация[править | править код]

Правительство распорядилось в экстренном порядке доставить оспенную вакцину для тотального прививания населения Москвы и Московской области. В течение трех дней в распоряжение Московской городской санитарно-эпидемиологической станции было доставлено самолётами 10 млн доз противооспенной вакцины из Томского, Ташкентского институтов вакцин и сывороток и Краснодарской краевой санэпидстанции.

Для вакционации были мобилизованы 26 963 медработника, были открыты 3391 прививочный пункт и организованы 8522 прививочные бригады для работы в организациях и ЖЭКах.

К 25 января 1960 года были вакцинированы 5 559 670 москвичей и более 4 000 000 жителей Подмосковья. Это стало беспрецедентной в мире акцией по вакцинированию населения как по масштабам, так и по срокам.

С момента заноса инфекции в Москву до устранения вспышки прошло 44 дня, причем с начала организованной борьбы со вспышкой инфекции до её полной остановки — только 19 дней[1].

По итогам вспышки заболели оспой 45 человек, из которых скончались трое.

Противооспенные прививки сохранялись в советском здравоохранении до начала 1980-х годов.

Примечания[править | править код]

1. ↑ 1 2 3 4 Андрей Сидорчик. 44 дня на краю бездны. Как Москву спасли от эпидемии черной оспы. aif.ru (16 марта 2020). Дата обращения 19 марта 2020.
2. ↑ Первушин М. М. «Наставление родителям о прививке оспы детям». СПб., 1881 год.
3. ↑ Оспа // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
4. ↑ Жуковский А. М. Успехи советской медицинской вирусологии // Вопросы вирусологии. — 1977. — № 5. — С. 517—528.
5. ↑ Шапиро Юрий Викторович — Воспоминания о прожитой жизни — Search RSL. search.rsl.ru. Дата обращения 19 марта 2020.

Андрей Карелин

17 марта, 2020 11:26

Сегодня почти каждый в курсе, что в СССР засекречивали любую информацию о катастрофах, в том числе, об эпидемиях коварных средневековых болезней, которые вполне могли выкосить население советской столицы и других городов. В этом есть доля правды.

Передовицы отечественных газет не кричали об угрозе распространения опасных заболеваний, как сегодня. Лица первых дикторов телевидения не предвещали беды. Границы не нужно было закрывать. Они и так были вполне надёжно заперты на выезд и въезд. Но, открыв YouTube, можно убедиться, что о вспышке чёрной оспы в Москве в 1959-1960-м годах не только не умолчали, но и сняли художественный фильм.

Картина, появившаяся на экранах в 1966 году, имела откровенно «паникёрское» название «В город пришла беда». Начиналась она с пронзительной сцены.

По улицам Москвы несётся кортеж из машин «Скорой помощи». В одной из них находится наглухо заколоченный гроб, а также пять врачей в защитных костюмах и «водолазных» очках. Они сопровождают в Донской крематорий умершего от страшной средневековой болезни.

Это никакой не коронавирус, а чёрная оспа. Болезнь, уносившая в минувшие века в небытие целые города. Никаких прощаний, рыдающих родственников и любовниц, не говоря уже о смертельно опасных поцелуях в лоб. Гроб поскорее в печь!

И точка. Отличная завязка для кассового дизастера, рекомендованного к просмотру в 2020-м. Не так ли? Служебные титры, предваряющие фильм, «бодрят»: «В основу истории положены события, произошедшие несколько лет назад в Москве».

Картина с кричащим названием «В город пришла беда», действительно, имела под собой совершенно реальную основу. Человеком, привезшим в СССР заразу, был дедушка популярной телевизионной ведущей Ольги Кокорекиной — известный советский художник-график Алексей Кокорекин.

Алексей Алексеевич был авторитетным создателем агитационных плакатов. На них были изображены красивые волевые лица советских воинов, крестьян и рабочих, задорным взглядом ободрявших население нашей страны.

За самоотверженный творческий труд, вселявший уверенность в правильности избранного курса и политики партии, Кокорекин поощрялся преференцией, которую мало кто имел. Речь о возможности выезда за рубеж. В декабре 1959 года он побывал… в Индии.

Что могло заинтересовать советского плакатиста на церемонии ритуального сожжения скончавшегося брахмана? На этот вопрос не знает ответа никто. Но Кокорекин там был. А затем, купив подарки родным и близким, улетел в Москву, не подозревая, что главный «подарок», который он захватил с собой из индийской провинции — чёрная оспа, от которой умер индийский служитель культа.

В аэропорту Внуково Алексей Алексеевич Кокорекин приземлился, покашливая. Мало ли? Резкий перепад температуры. Простыл. Впереди был новый 1960-й! Новое десятилетие. Живительная эпоха «Оттепели» открывала простор для творчества. 53-летний Кокорекин, шагавший всё ещё бодрым шагом к советскому таможенному и пограничному контролю, и допустить не мог, что вплотную подошёл к печальному рубежу своей жизни.

Маленький нюанс: борт с художником Алексеем Кокорекиным, приземлился ровно на 24 часа раньше времени, которое он анонсировал для своей семьи. Какое это имеет значение? В этих предлагаемых обстоятельствах – катастрофическое.

Алексей Алексеевич, привёзший экзотические презенты из Индии своей «подруге», наличие которой от близких тщательно скрывал, существенно увеличил за эти «тайные» сутки пребывания в столице круг «контактёров».

Пройдёт минимум времени и специальные бригады «Скорой» будут отлавливать этих людей, отрывая от праздничных столов с шампанским и салатами «Оливье».

Вскоре возвращению Кокорекина домой и его цветастым индийским подаркам порадовалась вся семья. Радость встречи омрачал только один факт. Кашель у Алексея Алексеевича усиливался. Температура росла. Понимая, что с благоверным что-то не так, встревоженная супруга набрала «03».

Симптомы, которые наличествовали у знаменитого плакатиста, озадачили врачей «Скорой помощи». О таких страшных болячках, как чума или оспа, они знали только из Большой медицинской энциклопедии. Эти заболевания считались архаикой. И давно были «сняты с повестки». От оспы даже не прививали.

Утром Кокорекину стало совсем худо. И он умер. Врач, проводивший вскрытие, пригласил к секционному столу Николая Краевского, заведующего кафедрой, патологоанатома, академика, который позвал любопытствовать своего коллегу — работавшего ещё при царизме доктора из Ленинграда. Едва взглянув на труп, пожилой доктор произнёс:

— Variola vera! — что в переводе на понятный язык означало «чёрная оспа». Посмотрев на лицо коллеги, академик понял, что он не шутит, и остолбенел.

Последние зафиксированные эпизоды заболевания относились к 1930-м годам, когда со страшной и коварной болезнью удалось покончить путём массовой вакцинации. И вот – на тебе! – дважды лауреат Сталинской премии доставляет из Индии заразу к вящему ужасу советских врачей.

То, что эпидемии избежать не удастся, стало очевидно на вторые сутки. Заболели те, кто был в минимальном контакте с талантливым Кокорекиным. Слегли больничная регистраторша и осматривавший его врач. Но как заболел мальчонка, ожидавший клизму в палате этажом ниже? Вирус «просочился» через отверстие у больничной койки парнишки: вентиляция «коммутировала» с палатой покашливавшего советского художника-борзописца.

Заразился страшной болезнью истопник, который просто проходил мимо палаты, и даже в глаза не видел автора плаката «Товарищ, бей фашистскую гадину».

Заболевание стремительно распространялось. Ситуация осложнялась тем, что и жена, и любовница Кокорекина цветастым индийским презентам предпочли советские денежные знаки. Женщины понесли заражённые подарки в комиссионку, где их охотно лапала чуть ли не половина Москвы.

Что делать? Ответ на извечный русский вопрос пришлось искать не только в кулуарах советского Минздрава. Но и в кабинете товарища Хрущёва, где решили в целях локализации чёрной оспы предпринять комплекс беспрецедентных мер, воссоздав поминутно два последних дня из жизни Кокорекина и буквально «отловив» всех, с кем он мог находиться в контакте.

В зоне охвата были тысячи человек. Работники КГБ, МВД и, в первую очередь, врачи в отсутствие современных средств коммуникации проделали колоссальную работу, выискивая в самых разных уголках столицы и ближнего Подмосковья потенциальных носителей оспы и – невзирая на чины и ранги! – помещая их в стационар. Пришлось немало попотеть, чтобы найти новых хозяев купленных в комиссионке индийских тканей.

Боткинская больница в одночасье стала цитаделью ужаса. Там оказались заперты не только пациенты, но и находившиеся с ними в непосредственном контакте врачи, не имевшие права покидать пределов медучреждения.

Один из иностранных туристов, которые летели с Кокорекиным из Дели, успел отправиться на самолёте в Париж. Борт развернули где-то над Европой и в срочном порядке отправили обратно в Москву. В кинокартине «В город пришла беда» этот человек является иностранным журналистом. Поначалу он с презрением и высокомерием относится к вынужденным «репрессивным» мерам советских медиков, а затем проникается пониманием и благодарностью.

Наступил Новый 1960-й год. Но в столице было не до праздника. В городе были предприняты меры, по сравнению с которыми заведомо невыполнимый указ мэра Москвы от 16 марта 2020 года № 21-УМ «О введении режима повышенной готовности» кажется изданным для проформы документом, не обязывающим ровным счётом ни к чему.

В столице действовали законы военного времени. Были закрыты выезды и въезды, блокировано железнодорожное сообщение, отменены авиарейсы, перекрыты дороги. По Москве круглосуточно курсировали тысячи медицинских бригад, которые в тандеме с сотрудниками милиции поднимали из постелей людей, полагавших, что после сравнительно короткого перерыва вернулся 1937-й год. В инфекционных стационарах не хватало коек, чтобы разместить людей, возможно, заражённых художником Кокорекиным.

Единственным способом предотвратить гибель сотен тысяч людей в Москве стала оперативная вакцинация. Со всей страны в столицу везли миллионы доз противооспенной сыворотки. Москвичей, а также на свою беду запертых в эти новогодние дни в столице «гостей», безостановочно кололи на заводах и фабриках, в учреждениях и поликлиниках, на улицах и вокзалах.

Для выполнения поставленной задачи («Вакцина всем! Вакцина каждому!») «под ружьё» поставили тех, кто умел делать инъекции. В том числе, студентов медицинских вузов и училищ.

Что можно сказать о количестве заражённых и числе жертв? Масштаб развёрнутых противооспенных мероприятий был колоссален. В считанные дни успели вакцинировать 7 млн жителей Москвы и приезжих. И вспышку чёрной оспы удалось локализовать. Заболело страшным недугом 46 человек. Трое из них скончались.

А через месяц в противооспенном штабе констатировали окончание эпидемии. Из Москвы снова вылетали самолёты, шли вереницы поездов, ехали машины. Они увозили из столицы людей, намеривавшихся весело встретить в сердце советской страны Новый год и новое десятилетие.

И, всё-таки, почему разрешили снять о вспышке чёрной оспы художественный фильм? Всё просто. Это была триумфальная победа советских врачей над заразой, доставленной в нашу страну из-за рубежа. А о победах у нас принято снимать кино. Откуда прилетит современный «Кокорекин», о котором очень скоро снимут фильм про коронавирус? Китай? Италия? Беларусь? Вопрос не медицинский. Политический.

Поживём – увидим.