Черкешенка которой привили оспу
Среда, 7 марта 2012 г.
 | Если б существовала богиня спасения от оспы, она наверняка была бы черкешенкой. Пока Европа укрывала рябые лица мушками и масками, черкешенки покоряли заезжих визитеров ясными карими глазами и точеными чистыми лицами. Контраст был так велик, что европейцы хватались за дневник — записывать свежие впечатления. |
|
В обширном семействе древних индийских богов имелась и богиня оспы Мариатале — молодая женщина с чрезвычайно склочным характером. По легенде однажды она вспылила и бросила в лицо отцу свое золотое ожерелье. И там, где золото коснулось кожи, появились язвы. Так возникла черная оспа — вековое проклятие людского рода…
Дамочка с ожерельем обернулась старухой с косой — это она, безносая, переполняла средневековые кладбища, пресекла род русских императоров по прямой мужской линии, наводнила Россию людьми по фамилии Рябовы, Шадрины и Щедрины, и ввела в моду венецианские маски и мушки. Ведь все, кто выживал, носили на лице ее пожизненное клеймо. Люди с чистой кожей были столь редки, что это непременно указывали в особых приметах. Помните, у Пушкина: «Приметы Владимира Дубровского, составленные по сказкам бывших его дворовых людей. От роду 23 года, роста середнего, лицом чист….»
Если б существовала богиня спасения от оспы, она наверняка была бы черкешенкой. Пока Европа укрывала рябые лица мушками и масками, черкешенки покоряли заезжих визитеров ясными карими глазами и точеными чистыми лицами. Контраст был так велик, что европейцы хватались за дневник — записывать свежие впечатления.
Записал и Абри де ла Мотре — шпион шведского короля Карла XII, который в тот 1711 год воевал с Россией. Исполняя королевские поручения, французик объехал полмира — Европу, Азию и Африку.
Завернул и на Кавказ, где был поистине потрясен: «Я находил черкесов все более красивыми, — читаем у Мотре, — по мере того как мы продвигались между гор. Так как я не встречал никого, отмеченных оспой, я пришел к мысли спросить их, нет ли каких-либо секретов, чтобы гарантировать себя от опустошений, которые этот враг красоты производил среди стольких народов».
На самом деле оспой черкесы хворали, и доказательством тому — язык. Он беспощадным зеркалом отразил реальность: в адыгском языке есть выражение фэрэк1 напэ, то есть «лицо со следами оспы». Но не слишком распространенное — черкесы с незапамятных времен знали тайну, неведомую Европе. От французского гостя, впрочем, таиться не стали: «Они мне ответили утвердительно и сообщили, что это средство заключается в том, чтобы привить ее или передать тем, кого надо этим предохранить, взяв гной зараженного и смешав с кровью путем уколов, которые им делали».
П.С.Руссель. Черкесы, 40-е годы XIX века
Вскоре Мотре увидел процедуру воочию: «…в одном селении Деглиад, где я узнал, что когда мы проходили, там производили прививку маленькой девочке четырех или пяти лет…. Девочку отнесли к маленькому мальчику трех лет, который был болен этой болезнью и у которого оспинки и прыщики начали гноиться.
Старая женщина взяла три иголки, связанных вместе, которыми она, во-первых, сделав укол под ложечку маленькой девочке, во-вторых, в левую грудь против сердца, в-третьих, в пупок, в-четвертых, в правую ладонь, в-пятых, в лодыжку левой ноги, пока не пошла кровь, с которой она смешала гной, извлеченный из оспинок больного».
«Леди Мэри Уортли Монтегю с сыном Эдвардом в Турции». Художник Ж.-Б.Ванмур.
В Европе о черкесах, как победителях «черной смерти», и их секретах узнали не от одного лишь Мотре. Истинным популяризатором открытия адыгов выступила Мэри Уортли Монтегю, супруга британского посла в Османской империи.
Образованная и деятельная леди Мэри познакомилась в Константинополе с молодой черкешенкой, и та не стала прятаться от подруги. Смелая Мэри привила шестилетнего сына, а потом увезла черкесский рецепт на родину. Где ему не сразу, но дали зеленый свет, и даже привили оспу семье британского монарха. Медики на первых порах возражали, но 2% смертности против прежних 20-40 убедили скептиков — прививаться бросилась вся Европа.
И Россия тоже — в 1768 году Екатерина II проявила решимость, которую, по ее собственным словам, проявлял в Англии каждый уличный мальчишка. Специально выписанный из той же Британии доктор Томас Димсдейл взял оспу от больного русского отрока Маркова и привил ее просвещенной монархине. Малец Александр, по совпадению Данилыч, стал дворянином с гербом и фамилией Оспенный, причем герб изображал руку с разверстой раной.
«Эдвард Дженнер прививает оспу Джеймсу Фипсу». Художник Гастон-Теодор Меллинг.
Иллюстрация из книги Губерта В., 1896г.
Черкесский способ спасал Европу от мора чуть не целое столетие.
«Как много мы обязаны легкомысленной черкешенке, которая… первая решилась привить себе оспу! Скольких детей оспопрививание вырвало из когтей смерти! Может быть, нет ни одной основательницы монашеского ордена, которая оказала бы миру столь же великое благодеяние и тем самым заслужила бы его благодарность»,- восклицал восторженный Клод Гельвеций, французский поэт, писатель и философ.
К концу его галантного века английский врач Эдуард Дженнер открыл, что можно прививать людям коровью оспу, и осложнений не будет совсем.
А мог бы и не открыть — если б не был привит в восьмилетнем возрасте. По методу черкесов.
ЭТО ИНТЕРЕСНО…
Автор текста: Станислав Дерико. |  |
Источник
Сегодня, когда весь мир пытается найти вакцину от коронавируса, невольно вспоминаются истории возникновения спасительных лекарств от других напастей, которые когда-то уже терзали мир. Правда их официальные даты возникновения не всегда совпадают с реальными. В общем, история каждый раз доказывает, что все уже когда-то было. О том, кто на самом деле использовал прививку от оспы, как черкесы и народы Северного Кавказа боролись с эпидемиями, «АиФ-Юг» рассказала старший сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований РАН, кандидат исторических наук, эксперт Совета по делам национальностей Правительства Москвы Наима Нефляшева.
Рецепт от черной смерти
Фатима, Шеуджен, «АиФ-Юг»: Наима, считается, что первым прививателем оспы стал английский доктор Дженнер в 1796 году. Но некоторые источники свидетельствуют о том, что в Черкесии (раньше в ее территорию входили нынешняя Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия) об этом способе знали еще в начале XVIII века.
Наима Нефляшева: Оспа — тяжелое заболевание, она косила миллионы людей в Европе и Америке. Да, считается, что прививку против нее изобрел англичанин Эдвард Дженнер, обративший внимание, что доярки, заразившиеся коровьей оспой и имевшие всего один-два пузыря на руках, никогда не болели оспой. Вот что пишет об этом известный интернет-источник: «Однажды у крестьянки Сары Нелмс (Sarah Nelmes, в одной из неопубликованных рукописей Дженнер называет её Люси), заразившейся коровьей оспой, появились на руке несколько пустул. 14 мая 1796 года их содержимое Дженнер втёр в царапину на теле восьмилетнего Джеймса Фиппса (1788-1853). У мальчика появилось легкое недомогание, которое прошло через несколько дней. Через полтора месяца Джеймсу Фиппсу была привита натуральная (человеческая) оспа, однако болезнь не развилась. Через несколько месяцев была сделана вторая прививка натуральной оспы, спустя пять лет — третья, с аналогичными результатами». Свою работу Дженнер опубликовал в 1798 году.
Но если заглянуть в другие исторические источники, то окажется, что задолго до этой даты, в 1711 году, французский агент шведского короля Карл XII Абри де ла Мотрэ посетил Кавказ. В своих записках он описал, как стал свидетелем процедуры оспопрививания, проводившейся больной адыгской девочке в селении Деглиад, и оставил подробное описание этой процедуры.
Как много мы обязаны легкомысленной черкешенке, которая первая решилась привить себе оспу
«Я находил черкесов все более красивыми, — пишет Мотре, — по мере того как мы продвигались между гор. Так как я не встречал никого, отмеченного оспой, я пришел к мысли спросить их, нет ли каких-либо секретов, чтобы гарантировать себя от опустошений, которые этот враг красоты производил среди стольких народов».
На самом деле оспа не обошла черкесов стороной, и доказательством тому — язык. Он беспощадным зеркалом отразил реальность: в адыгском языке есть выражение «фэрэк1 напэ», то есть «лицо со следами оспы». Но не слишком распространенное — черкесы с незапамятных времен знали тайну, неведомую Европе. От французского гостя, впрочем, скрывать ее не стали. Вот что он пишет: «Они мне ответили утвердительно и сообщили, что это средство заключается в том, чтобы привить ее или передать тем, кого надо этим предохранить, взяв гной зараженного и смешав с кровью путем уколов, которые им делали».
Кстати, Мотре увидел процедуру воочию: «…в одном селении Деглиад, где я узнал, что когда мы проходили, там производили прививку маленькой девочке четырех или пяти лет… Девочку отнесли к маленькому мальчику трех лет, который был болен этой болезнью и у которого оспинки и прыщики начали гноиться. Старая женщина взяла три иголки, связанные вместе, которыми она, во-первых, сделав укол под ложечку маленькой девочке, во-вторых, в левую грудь против сердца, в-третьих, в пупок, в-четвертых, в правую ладонь, в-пятых, в лодыжку левой ноги, пока не пошла кровь, с которой она смешала гной, извлеченный из оспинок больного».
Между тем в Европе о черкесах, как победителях «черной смерти», и их секретах узнали не от одного лишь Мотре. Истинным популяризатором открытия адыгов выступила Мэри Уортли Монтегю, супруга британского посла в Османской империи. Образованная и деятельная леди Мэри познакомилась в Константинополе с молодой черкешенкой, и та рассказала об этом методе. Леди Мэри привила и своего шестилетнего сына, а потом увезла черкесский рецепт на родину. Где ему не сразу, но дали зеленый свет, и даже привили оспу семье британского монарха. Медики на первых порах возражали, но 2 % смертности против прежних 20-40 убедили скептиков — прививаться бросилась вся Европа.
Получается, что черкесский способ спасал Европу от мора чуть ли не целое столетие. «Как много мы обязаны легкомысленной черкешенке, которая… первая решилась привить себе оспу! Скольких детей оспопрививание вырвало из когтей смерти! Может быть, нет ни одной основательницы монашеского ордена, которая оказала бы миру столь же великое благодеяние и тем самым заслужила бы его благодарность», — восклицал восторженный французский поэт, писатель и философ Клод Гельвеций.
Карантины вводились издавна
— Наима, а кроме прививок, были другие способы борьбы с эпидемиями? И как часто они случались на Северном Кавказе?
— Если покопаться в исторических источниках, то да, найдутся свидетельства того, что к сожалению, было время, когда инфекционные болезни собирали на Северном Кавказе свою кровавую жатву. Например, эпидемии чумы фиксируются там с XVIII века. Было несколько крупных вспышек чумы, когда вымирало население целых аулов. Многие поселения, которые затрагивала болезнь, были заброшены — население уходило оттуда. Вспышки чумы были зафиксированы на территориях современного Моздока, Владикавказа, в районе Георгиевска. Известно, что чума бушевала в Большой и Малой Кабарде в 1801 – 1805 годах.
Кстати, если заглянуть в историю еще глубже, можно вспомнить эпидемию чумы, позже названную «Черной смертью» 1347 – 1352 годов и от которой скончалось около 50 миллионов человек. Она захватила большую часть Евразии. От нее континент отходил несколько веков. Но известно, что тогда эта напасть по ряду причин не прошлась столь жестоко по территории Черкесии.
Могу привести исследование историка Самира Хотко, который выделил несколько факторов, позволяющих предположить, почему Черкесии тогда удалось избежать катастрофической массовой смертности и убыли населения.
Во-первых, черкесы знали карантины и раньше. По распоряжению князей, когда начинались массовые болезни – причем не обязательно чума, даже если это была лихорадка, туберкулез, малярия, огораживались целые аулы. А если это время попадало на время сельхозработ, они прекращались.
Во-вторых, широко применялась народная медицина. Кстати, многие практики народных целителей востребованы и современности. Конечно, сейчас растворы с черной золой никто делать не будет, но адыги (черкесы) тогда еще освоили различные отвары. Это и потогонные чаи, отхаркивающие отвары, активно использовалась в лечении легочных заболеваний жирная пища. Источники говорят о том, что больным предписывалась специальная диета, в которой фигурировал козий жир, сливочное масло, медвежий, гусиный, барсучий жиры.
Еще одним важным фактором победы над болезнями является то, что в системе профилактических мер важное место занимало употребление чистой воды. Адыги очень рационально относились к воде, они не только умели находить родники и селились возле рек, но в своей повседневной жизни и быту обращали внимание на качество воды. В культуре был выработан целый комплекс норм, связанных с водой.
Оспа — вирусная, остро протекающая контагиозная болезнь. Она характерна гнойными высыпаниями на теле. При тяжелом течении происходит покрытие больших участков кожи экзантемой, когда отдельные папулы, сливаясь между собой, образуют сплошные поражения значительных участков, которые подвергаются гнойному воспалению. Первые сведения об оспе относятся 3700 годам до н.э. (Египет, Индия, Китай). В Европу оспа занесена с Ближнего Востока в V в. до н.э. Первые сведения об оспе овец относятся ко второму веку. В России оспа овец имела широкое распространение в XVIII-XIX веках. В СССР болезнь была ликвидирована к 1969 году.
Например, черкесы не брали никогда воду для питья из закрытых водоемов, использовали только проточную. Во вторых, колодцы содержали в идеальной чистоте и строили отдельно от дома, подальше от туалета, да и вообще, массового присутствия людей. Всегда закрывали его крышкой. Если большая емкость с водой находилась в доме, она также обязательно накрывалась. А после того, как вода простояла сутки, старались ее не употреблять.
Ну и, конечно, соблюдалась гигиена. Многие искушенные европейские путешественники, побывавшие в те времена в Черкесии, писали о том, что люди отличались благородством характера и содержали в идеальной чистоте жилища, одежду, пищу и себя.
Источник
17:05, 12 января 2020
В прошлом посте я написала, что следующим арт-объектом в Майкопе хотела бы видеть скульптуру черкешенки, привившей оспу. Объясню, почему.
Во-первых, потому что в Майкопе почти нет современных скульптур, выполненных в стилистике XXI века. А они очень важны, чтобы сделать наш небольшой региональный город современным и еще более уютным. У городской скульптуры изначально масса функций – она не только эстетическая часть городского ландшафта, но и символ, транслирующий о городе (народе, регионе) определенную информацию, стягивающий в единое целое сюжеты прошлого и настоящего.
Современная скульптура, прежде всего, камерная, она не позволяет обесценивать городское пространство и взаимодействует с конкретным человеком, даже если он делает селфи на ее фоне. От того, что именно, какие смыслы и дискурсы, донесет до своего зрителя городская скульптура, зависит очень многое – и туристический имидж в том числе.
Во-вторых, насколько я знаю, о том, что европейцы, посещавшие Черкесию в новое время, писали о медицинских практиках черкесов, позволяющих прививать оспу, знают только специалисты.
Француз Абри де ла Мотре — агент шведского короля Карла XII, в 1711 г., по поручению Его величества объехал полмира — Европу, Азию, Африку и побывал на Кавказе. Попав к черкесам, он был удивлен: «…Тем временем, пробегая взорами по окружавшей меня толпе, я был поражен, увидев их настолько красивыми, (…) так как среди нескольких сот, которые вышли из своих хижин посмотреть на меня, не было ни одного мужчины или женщины, которых можно было назвать некрасивыми. (…)Так как я не встречал никого, отмеченных оспой, я пришел к мысли спросить их, нет ли каких-либо секретов, чтобы гарантировать себя от опустошений, которые этот враг красоты производил среди стольких народов».
Черкесы. Иллюстрация из книги Ла Мотре «Путешествия по Европе, Азии и части Африки».
Ла Мотре знал, о чем говорил. Оспа, известная еще по ветхозаветным текстам, стала одной из страшных болезней в средние века и новое время. В XVI-XVIII вв. Европу захлестнули эпидемии оспы, летальность от оспы составляла около 30%. Болезнь не щадила ни богатых, ни бедных, ни сильных, ни смелых, ни скромных, ни дерзких. Перед ней были одинаково равны члены европейских императорских фамилий, потомки османского султана и наследники русского престола. Профессор медицины в Галле Й.К. Юнкер привел в своем сочинении ужасающие цифры: ежегодно оспа уносила в Европе население среднего города — 400 000 человек. Города и села пустели, а архивные документы сохраняли память о свирепом нраве этой болезни. В одном только Берлине за период 1758–1774 гг. оспа «выкосила» 6705 человек. Те же, кто пережил страшные дни кризиса и выкарабкался, навсегда носили клеймо оспы на своих лицах.
Вряд ли ла Мотре наивно думал, что оспа обошла черкесов. Конечно, нет. Язык, как обычно, открывает нам дверь в историю: в адыгском языке оспа имеет свое название – щъуэрэк1, и есть выражение «щъуэрэк1 напэ», то есть «лицо со следами оспы».
Черкесы поделились с любознательным французом, что знают, как защитить детей от оспы. Предшественницей современной вакцинации у черкесов стали своеобразные прививки: взяв гной зараженного человека и смешав его с кровью здорового, они прививали эту смесь с помощью уколов.
Вскоре ла Мотре сам увидел эту процедуру. В селении Деглиад, через которое путешествовал француз, была привита черкесская девочка четырех или пяти лет. «Девочку отнесли к маленькому мальчику трех лет, который был болен этой болезнью и у которого оспинки и прыщики начали гноиться. Старая женщина взяла три иголки, связанных вместе, которыми она, во-первых, сделав укол под ложечку маленькой девочке, во-вторых, в левую грудь против сердца, в-третьих, в пупок, в-четвертых, в правую ладонь, в-пятых, в лодыжку левой ноги, пока не пошла кровь, с которой она смешала гной, извлеченный из оспинок больного». Таким образом, народная медицина черкесов знала оспопрививание задолго до того, как к нему пришли маститые европейские медики.
Черкесы. Иллюстрация из книги Жана-Батиста Бенуа Эйриеса Voyage pittoresque en Asie et en Afrique : résumé général des voyages anciens et modernes … — https://archive.org/details/voyagepittoresqu01eyri
Европейцы узнали из сочинения Абри де ла Мотрэ о практиках народной медицины черкесов. Однако, если бы не леди Мэри Уортли Монтегю, супруга британского посла в Османской империи, эти знания так бы и остались описанием этнографической экзотики, со временем запылившимся среди библиотечных фолиантов. Леди Монтегю, ставшая настоящим популяризатором черкесского способа борьбы с оспой, знала об этой болезни не понаслышке, ее брат скончался от оспы в 20 лет, а в конце 1715 года она заболела сама. Леди Монтегю выжила, но глубокие шрамы навсегда заставляли ее маскировать лицо слоем пудры и косметических масок.
Когда муж Леди Монтегю, Эдвард Уортли Монтегю, был назначен послом в Турции, супруги приехали в Константинополь (Стамбул). Леди не сидела без дела, ярко и подробно описывая мир Ближнего Востока своим английским друзьям. И сейчас, спустя почти 300 лет, ее письма служат своебразной навигацией в мир Османской империи.
Образованная и деятельная леди Мэри познакомилась в Константинополе с молодой черкешенкой, и та открыла ей секрет оспопрививания — вариоляции. Черкесы брали небольшое количество содержимого оспин у больного человека, затем разводили и вводили под кожу здорового человека. Через неделю или около того человек переносил легкую форму оспы и навсегда становился невосприимчивым к этой болезни.
Леди Монтегю описала этот процесс в письме 1717 года: «Этим занимаются пожилые женщины, каждую осень, в сентябре месяце, когда спадает жара. Люди (обычно пятнадцать или шестнадцать человек) собираются вместе и приглашают старуху. Она приходит с орехом, полным лучшего сорта оспы, и с помощью иголки заносит заразу людям в тело. Дети и молодые люди проводят вместе всю оставшуюся часть дня. Затем лихорадка начинает их захватывать, и они лежат в кроватях два дня, редко три. У них очень редко появляются шрамы на лице, болезнь проходит легко, на восьмой день пациенты чувствуют себя прекрасно».
Эта методика так впечатлила леди Монтегю, что ее врач, Мейтленд, провел данную процедуру с ее 5-летним сыном в 1718 году с помощью местной женщины. В том же году она вернулась в Англию. В 1721 году эпидемия оспы поразила Лондон, а врач (который к тому времени также вернулся в Англию) привил свою 4-летнюю дочь в присутствии нескольких лондонских искушенных светил.
Кстати, Мейтленд позже провел клинические испытания на шести заключенных в тюрьме Ньюгейт, которым обещали свободу, если они примут участие в эксперименте. Все шестеро выжили!
Затем Мейтленд повторил эксперимент на группе детей-сирот, результаты были ошеломляющими! Однако справедливости ради стоит сказать, что черкесской методике, продвигаемой леди Монтегю, не был уготован «зеленый свет».. Европейская публика с трудом воспринимала идею о том, что метод заключался в преднамеренном заражении человека. Кроме того, Леди Монтегю столкнулась с чисто европоцентристской критикой из-за того, что эта процедура рассматривалась как «восточная», а также из-за того что…. была женщиной, осмелившейся возвысить свой голос в мире мужчин.
Леди Монтегю с энтузиазмом пропагандировала вариолирование, поощряя родителей в своем кругу прививать детей, посещая выздоравливающих пациентов и публикуя рассказ о практике в лондонской газете. Благодаря ее влиянию многие люди, в том числе члены королевской семьи, были привиты против оспы, включая двух дочерей принцессы Уэльской в 1722 году.
С трудом и не сразу черкесская методика оспопрививания стала распространяться в Европе. Это дало основание сказать К. А. Гельвецию: «Как много мы обязаны легкомысленной черкешенке, которая… первая решилась привить себе оспу! Скольких детей оспопрививание вырвало из когтей смерти! Может быть, нет ни одной основательницы монашеского ордена, которая оказала бы миру столь же великое благодеяние и тем самым заслужила бы его благодарность».
Вариоляция проводилась в Англии еще 70 лет, пока Эдвард Дженнер не представил вакцинацию с использованием коровьей оспы в 1796 году.
Черкесская девушка. Иллюстрация из книги Эдмунда Спенсера «Turkey, Russia, the Black Sea, and Circassia» — https://books.google.ru/books?id=38QGAAAAQAAJ&redir_esc=y
Об успешном внедрении прививок против оспы написал подробный отчет французский философ Вольтер: «У черкесских женщин с незапамятных времен существует обычай прививать оспу своим детям, даже с шестимесячного возраста: им делается надрез на руке и в этот надрез вводится пустула, аккуратно снятая с тела другого ребенка. Пустула эта производит в руке, в которую она введена, такое же действие, как дрожжевая закваска в куске теста: она вызывает брожение и распространяет по всей крови свои характерные свойства; нарывчики ребёнка, которому привили эту искусственную оспу, служат для прививки той же болезни другим детям; таков почти постоянный круговорот этой прививки в Черкесии; и когда, по несчастью, в стране совсем исчезает оспа, там царит такое же замешательство, как в других странах в неурожайный год. Причина, послужившая в Черкесии утверждению этого обычая, кажущегося столь странным другим народам, существует тем не менее повсеместно: это материнская нежность и забота. (…) Черкесы приметили, что на тысячу человек едва ли найдётся один, который заразился бы дважды настоящей оспой, и на самом деле иногда переносят трижды или четырежды лёгкую оспу, но никогда не болеют двумя выраженными и опасными формами; одним словом, они поняли, что в действительности этой болезнью дважды в своей жизни не болеют. … Они сделали вывод, что, если шестимесячный или годовалый ребенок перенесёт благоприятную форму оспы, он от неё не умрёт, не будет обезображен её следами и расквитается с этой болезнью на всю свою будущую жизнь. Итак, оставалось лишь сберечь своим детям жизнь и красоту при помощи сделанной в добрый час прививки».
Поэтому, как мне кажется, памятник черкешенке, привившей оспу, и спасшей своим изобретением сотни тысяч людей, будет очень уместен в Майкопе.
Источник
.JPG "Вакцина от оспы от какого животного")